— Вода ведь не стоячая, — ответил Хродбер. — Через неделю-две полностью очистится. А у нас, как видишь, произошли потери. Причём весьма солидные.

За всё время столкновений с врагом, у нас погибло более семидесяти наёмников и почти полторы сотни гражданских (если считать отравившихся). Цифры довольно внушительные, учитывая, что мы не прошли ещё даже пятой части всего пути.

Теперь, как и приказывал Дризз, каждую ночь, во время движения каравана, арьергард охранял кто-то из нас, в то время как трио боевых магов Шимара распределились по флангам и авангарду. Таким образом караван имел волшебника со всех сторон света, что и правда помогало во время нападений.

Не знаю, как остальные, ибо не спрашивал ни Каратона, ни Ресмона, но и я, и Люмия во время караула сразу же активировали охранный артефакт, который создавал вокруг тела динамический барьер. Его преимущество состояло в том, что не нужно было постоянно сосредотачиваться на спокойствии и образе барьера во время пути. В ином случае, проблема возлагалась бы на разум мага, что, конечно, тоже вполне себе реально, но… стоит, сука, на краткий миг отвлечься и барьер легко мог исчезнуть! И как назло именно в этот момент напал бы враг, открывая огонь!

Ну его… риск этот. Поэтому артефакты спасали. Конечно, я не имел ни времени, ни возможности превратить свою заготовку в шедевр, поэтому барьер был откровенно слабый, едва ли не начального уровня, но… от стрел или пуль вполне себе защищал, хотя атака из-под земли или какая-то иная хитрость легко могла бы пробить эту поделку. Но да не для активных схваток он создавался а именно на подобные случаи!

Перемещались мы по прежнему только ночью: это помогало пройти большее расстояние. Всё-таки люди такие существа, что предпочитали холод удушающей жаре. В нём мы становились бодрее и могли сделать больше. Днём же все, кроме караульных, отсыпались, а мы, маги, обеспечивали каравану хоть какую-то дополнительную помощь: я рисовал руны (как защитные, так и для комфорта, ибо спать под сжигающим солнцем, даже с учётом ткани над головой, было предельно трудно, делал различные амулеты (от банальной защиты от жары или холода, до укрепления), Каратон продолжал лечить раненых или заболевших (из-за холода по ночам, часть людей умудрились простудиться), Люмия с ещё большей отдачей варила различные зелья (в основном выносливости и бодрости), ведь ей начали совершенно бесплатно предоставлять нужные ингредиенты. Другие колдуны проводили разведку в виде птиц (на них пока внимание не обращали, хотя думаю, рано или поздно лафтетары начнут стрелять и в них).

В общем, все старались как могли, но это была капля в море, ведь караван был огромен. Товары павших верблюдов распределялись по остальным повозкам и телегам, что вызывало возмущение у части купцов: у кого-то по причине необоснованного «обогащения» конкурентов, у кого-то от лишней задержки, ведь телеги становились тяжелее, отчего караван замедлялся, вынужденный двигаться со скоростью самого медленного представителя. Пришлось мне дополнительно зачаровывать часть телег на облегчение веса, что опять-таки тратило моё время, пусть даже приносило доход, ибо тут речь шла не о безопасности, а о набивании собственного кошелька! Вот я и не стеснялся грести за подобное деньги.

Чего уж, в моей сумке набралось уже более десяти золотых! Весьма хорошие деньги для того, кто работает сугубо в одиночку.

— Была бы ещё от всего этого польза, — глухо ругался я, забираясь на привале под колёса очередной телеги (чей хозяин взволнованно бродил рядом), вырезая скарпелем очередную рунную цепочку.

Ощущение, что хоть занимайся я этим, хоть нет, толку было бы чуть. Масштабнее надо действовать! Масштабнее! Вон, Силс, как я уже знал, использовал почтовые шкатулки, чтобы отписать в Агван и запросить помощи наместника, дабы он прислал силы, которые помогли бы отбиться от столь многочисленных лафтетаров, пополнивших свои ряды за счёт бедняков, чьи наделы были уничтожены песчаной бурей, но суть ответа мне была неизвестна. Вот только видя, что глава каравана так ничего по этому поводу не объявил, его культурно (а может и нет) послали на хер. Если бы была возможность, я бы поставил на то, что у Агвана своих проблем выше крыши. Не удивлюсь, ежели та самая буря зацепила и их.

Впрочем, невзирая на леденящие кровь налёты, а также ожидание новых, в моменты разведки, когда я летал в виде ворона над пустыней, то поражался её красоте. Было в этом что-то… захватывающее! Незнакомое, необычное! Бескрайний песок — словно океан, манил своей первобытностью, какой-то уникальностью. Может, это потому, что я никогда ничего подобного не видел? Это моя первая пустыня… И если водные глади, проживая на Малой Гаодии, были мне вполне себе доступны, то точное такие же моря, состоящие из песка, уже нет.

Возвращаясь, привычно докладывал обстановку главному разведчику Аусту, а потом присоединялся к остальным, в попытке немного отдохнуть.

Сизиан… здесь не было насекомых, не считая странных жуков, катавших по пескам шарики навоза. В моменты мира и спокойствия наёмники смеялись над ними и называли «сборщиками дерьма». И животных тут тоже не было (даже гиены остались где-то позади), кроме стервятников, периодически кружащих в небе. Где нет воды, там нет жизни, а в Сизиане воды не было, кроме той, которую караванщики несли в своих бурдюках. Здесь казалось, будто солнце выжгло весь мир до костей. И всё же пустыня была прекрасна, словно запавший в память страшный сон, рассказанный кем-то другим.

Каждое утро, когда караван останавливался на дневной ночлег, Ресмон создавал огромный каменно-земляной котлован, который я и остальные маги заливали водой. Так было проще, чем наливать каждому по очереди. За день (пока люди спали) вся песочная муть оседала, делая воду чистой и пригодной к питью. Вечером, перед началом пути, каждый аккуратно подходил к котловану и пополнял свои бурдюки.

Вода была горячей и нагретой солнцем, но смысла холодить её не было. Нагрелась бы снова уже через час-другой. А ночью, когда мы продолжали идти, наоборот наступал холод, который охлаждал всё, включая воду.

Вот только если с драгоценной влагой проблем не возникало, то еда резко стала весьма ценной. Понимали это немногие, лишь те, кто имел в голове мозги. «Почему?» — возникал вполне простой вопрос, если караван знал, куда идёт и знал, что тут нет возможности поохотиться? Ответ прост: оазисы, на которые делались ставки, были полны не только водой, но и пищей. По пути должны были попасться по меньшей мере пять больших оазисов, а это не маленькие пятачки с пробитой из песка скважиной, это огромные озёра или выходящие на поверхность подземные реки, которые создавали вокруг себя приличных размеров области, полные зелени и жизни. В воде плавала рыба, в траве мелькали животные, от малых до крупных, в небе летали птицы, отличные от стервятников.

А самое главное — в наиболее больших из них проживали люди. Что-то типа деревенек, домов на двадцать-тридцать (а когда и больше), если брать на манер Империи. Эти люди выращивали пищу, держали свою, пустынную скотину, которую могли обменять или продать. Часть запаса еды традиционно бралась из таких вот поселений, которых, за время пути до Агвана, должно было встретиться сразу несколько. И не меньше десятка более маленьких источников воды и зелени, где тоже можно было отдохнуть в относительном покое.

Вот только сейчас все оазисы — как минимум ближайшие, — оказались погребены песком. Требуется весьма большое время, чтобы человек или природа исправили ситуацию. Время, которого у каравана не было, ведь как уже неоднократно упоминал, часть местных жителей, от отчаяния или голода, подалась в лафтетары, присоединяясь к большим скоплениям пустынных кочевников, ныне преследующие нас.

Причём эти ублюдки не гнушались пользоваться любыми преимуществами, а потому травили на нашем пути то, что смогло избежать песка! Ослабляли, так сказать, перед тем, как окончательно добить.

Сами лафтетары, очевидно, имели какие-то скрытые базы: тайные оазисы, пещеры, может даже созданные магами земли, отчего ощущали себя вполне комфортно.